Научно-практический центр психофизиологии
аномального развития

Нарушение познавательных функций и речи у детей часто сопровождается эмоциональными сложностями и, как следствие, проблемами в поведении, в отношениях со взрослыми и сверстниками, сниженным эмоциональным фоном и другими "вторичными" трудностями. Это связано с тем, что ребенок с нарушениями развития чувствует, что он не может соответствовать требованиям окружающих его людей, не оправдывает их ожиданий, не справляется с тем, что его сверстники могут делать легко и непринужденно. Зачастую это его расстраивает, тревожит, самооценка ребенка снижается. И особенно острыми эти переживания становятся в отношениях с родителями они могут испытывать чувство вины, стыда, злости и раздражения на ребенка и сложившуюся ситуацию, неловкость и напряжение в общении с другими людьми. Ребенок, являясь частью семьи, не может не чувствовать этого.

С другой стороны, проблемы в отношениях в семье, конфликты, невротизированность, непонимание и отсутствие поддержки могут приводить к речевым проблемам, проблемам в общении, учебе (сложности усвоения нового материала, нарушениям внимания, памяти, страх отвечать, пассивность в учебной деятельности). Эти проблемы, к сожалению, могут стать единственно возможной попыткой ребенка обратить внимание на него, на его потребности и переживания в семье.

Это сложные ситуации для всей семьи, в которых может понадобиться помощь специалиста.

Песочная терапия как игровой подход в работе с детьми берет свое начало, как это ни удивительно, в наблюдениях известного писателя-фантаста Герберта Уэллса за своими детьми. В книге "Игры на полу" ("Floor Games", 1911) Уэллс описал, как его маленькие сыновья, играя с миниатюрными фигурками, помогают себе справляться с трудностями, возникающими в общении друг с другом и с остальными членами семьи. Английский психолог Маргарет Ловенфельд, основательница Лондонского Института детской психологии, познакомившись с этой книгой, решила соединить фигурки с песком и водой. Дети, с которыми она работала, быстро освоив новый вид игры, сразу же стали переносить фигурки в песочницу и строить в ней то, что они называли "Мой мир". Таким образом, именно дети дали название новой методике работы "Техника Мира" (World Technique).

В конце 50-х годов XX века швейцарский юнгианский аналитик, детский психотерапевт Дора Калфф, ученица К.Г.Юнга, соединила опыт Ловенфельд с юнгианским направлением и стала родоначальницей юнгианской песочной терапии (Sandplay) как отдельного психотерапевтического направления.

Песочная терапия эффективна в работе не только с детьми, но и со взрослыми. Она помогает выразить чувства, переживания, для которых не всегда находятся подходящие слова, восстановить душевное равновесие, обрести контакт с самим собой и сделать правильный выбор. Как говорила Дора Калфф, песочная терапия является способом установить доступ к глубоким уровням психики, к ее бессознательным самоисцеляющим возможностям, проявляющимся при определенных условиях. Это становится возможным в безопасном пространстве, где человек как взрослый, так и ребенок, - чувствуя, что он не один, и одновременно с этим свободен и защищен, может превращать внутренние тревожащие образы в видимые, осязаемые.

Песочная терапия эффективна при работе с травматическими переживаниями, с психосоматическими расстройствами, при сложностях в общении, при желании понять себя, разрешить свои внутренние противоречия. Она может быть эффективной как для рациональных, интеллектуализирующих, "мыслительных" людей, так и для тех, кому сложно высказать, подобрать слова для своих переживаний, кто боится своего внутреннего голоса и не хочет его слышать. Детям поднос с песком помогает справиться с высокой тревожностью, пассивностью, чувством изолированности и одиночества, школьными трудностями, причинами которых часто становятся эмоциональные проблемы ребенка.

Особенности работы с песочницей мы можем посмотреть на примере одного случая. Сразу уточним: понимание песочной композиции многогранный и творческий процесс, который сложно полностью отобразить в небольшой статье. Поэтому мы обратимся только к некоторым аспектам представленных ниже подносов. Они помогут нам увидеть одну из линий понимания внутреннего мира ребенка и работы с ним. Все богатство смыслов этой работы в этот раз останется "за кадром".

Невротические расстройства

Мальчик 10 лет, которого мы назовем Максимом, пришел на прием с мамой. Маму беспокоило частое плохое настроение сына, ежедневные слезы "без повода", мнительность, страх перед школой, ночные страхи, общая напряженность. Ей хотелось, чтобы психолог помог "снять психологическое напряжение" Максима.

Сам Максим жаловался на частое плохое самочувствие перед школой, кошмарные сновидения, пугающие образы перед сном. Он вспоминал, что раньше, года в 3-4, у него было много страшных снов с преследующим чудовищем, внезапными нападениями из-под кровати, падениями и привидениями. Постепенно сны прекратились, но эти чудовища стали появляться в его комнате по ночам. Конечно же, развитый, рассудительный не по годам мальчик понимал, что вряд ли есть какие-то такие чудовища, и вряд ли их легионы сидят у него в шкафу. Но страх вещь иррациональная, не поддающаяся логическому объяснению, поэтому никуда он не уходил, несмотря на все его понимание. Страх настигал его неконтролируемым "а вдруг…". Страхи сопровождали практически всю его сознательную жизнь, лишь немного меняя свое содержание в зависимости от возраста.

Максим часто болел, его болезни часто совпадали с жизненными неурядицами или важными событиями в школе а так как Максима воспитывали ответственным ребенком, не "падающим в грязь лицом", то такими для него становились практически все школьные события. Из-за этого перед школой он чувствовал тошноту, слабость. Пугался, что недомогание может усилиться, - и оно усиливалось, а через час-два, дома или все-таки в школе, Максим расслаблялся и тошнота проходила.

Он родился в благополучной, на первый взгляд, семье. Родители образованные, развитые люди, семья состоятельная. Папа много работает, не часто проводит с ним время. Мама спокойная, внешне очень уравновешенная, посвятила себя воспитанию сына, так как Максим родился слабым, болезненным мальчиком. Волнуясь за ребенка, она окружила его вниманием, заботой и, как часто происходит в таких случаях, полным контролем.

Как и многие дети, Максим с большим энтузиазмом отнесся к игре с песком. Каждый раз, приходя к психологу, он много времени уделял работе с подносом, где становились видны тревожащие его переживания и происходящая с ним внутренняя работа.

Рис. 1. Максим, 10 л., поднос № 1.

В первом подносе можно увидеть высокую степень социализированности, стремление к упорядоченности жизни, высокий уровень контроля со стороны значимого для ребенка человека (мама с мальчиком-пионером, стоящая у берега реки, перед "заповедной зоной"), который, возможно, не осознается. Мы можем предположить готовность Максима контактировать со своей естественной инстинктивной энергией, необходимой для гармоничного развития, но также при этом и недостаточность возможностей для этого контакта, и необходимость поддержки при его установлении прежде всего, поддержки матери.

Справа в первом подносе видна естественно огороженная речкой зона ее Максим назвал заповедной. Похожая зона "заколдованная" - появляется и во втором подносе, в центре

Рис. 2. Максим, 10 л., поднос № 2.

... и еще в нескольких других.

Обращаясь к этой зоне заповедной, заколдованной, куда не все могут попасть, а если попадают, то должны вести себя определенным образом; зоне, огражденной от внешних вторжений, внешней опасности, находящейся под присмотром "защищающих сил" - мы можем увидеть признаки ранней психологической травмы, с переживаниями которой человек подошел к этому этапу своей жизни. Вспоминая Д. Калшеда, известного аналитического психолога, и его взгляд на внутренний мир травмы, как не увидеть в этих композициях травмированную часть ребенка, нуждающуюся в защите, внутренней стабильности, контролирующую все приближения к ней во избежание вторичной психологической травматизации. И в самом деле, в ходе нашей работы Максим внимательно следил за процессом, сам расставлял приоритеты во время сессий и сразу уточнял, "чем и когда мы будем заниматься сегодня". Всегда оставалось чувство, что он сам определяет глубину и активность терапевтического процесса, дистанцию в отношениях с психологом. Принятие этой позиции ребенка, следование специалиста за ним без директивности помогало Максиму возвращаться в состояние безопасности и доверия, а психологу давать ему необходимый ресурс для преодоления непрожитых ранее травмирующих переживаний.

Постепенно, шаг за шагом, мы приближались к открытию его внутренних ресурсов, его творческого потенциала в решении своих эмоциональных проблем.

Уже в 7 подносе мы видим здоровое, активное движение в глубине его внутреннего мира (внизу подноса), которое имеет выход на сознательный уровень, правда, пока что ограниченный и защищенный сильными мужскими энергиями. Мы видим готовность Максима на сознательном уровне решать его "детскую" проблему, вызывающую у него слезы (верхняя часть подноса). И мы видим гармоничность и соразмерность его внутреннего мира, выражаемого фигурками и всей песочной композицией, важность в настоящий момент образа дома и ситуации в нем.

Рис. 3. Максим, 10 л., поднос № 7.

В подносе № 8 расширяется зона здорового, благополучного внутреннего мира, где есть место гармонии, стабильности, теплому дому, жизни, очищению и взгляду в глубину себя (следуя из нижней части песочной картины и рассказа Максима о ней).

Рис. 4. Максим, 10 л., поднос № 8.

Конечно, есть еще тревога, страх перед некоторыми сознательными переживаниями, возможно чувство угрозы перед сознательным миром взрослых и некоторые сложности в интеграции благополучия внутреннего мира и возможностей сознательной жизни (эти предположения из верхней части песочной композиции, а также из рассказа Максима), но многое уже достигнуто. Исчезли страхи, уменьшились утренние недомогания перед школой. Максим стал вести себя более непосредственно, уверенно, спокойно. Стал чаще обращаться к своему воображению, искать творческие решения.

Он все еще часто болеет и тревожится, как сам говорит, "по пустякам". Его общение с психологом не закончено восьми встреч может быть достаточно для решения частной проблемы, но не для такого "букета", с которым пришел этот мальчик в самом начале. Но самое главное уже начало происходить, он идет по дороге изменений, открытия творческого потенциала и гармонизации внутреннего мира.

Песочная терапия в работе с детьми с нарушениями развития

В настоящее время существуют различные ответвления юнгианской песочной терапии, классического подхода, имеющего под собой развитую теоретическую базу, песочная терапия в русле сказкотерапии, развивающие игры на песке, групповая работа с песочницей.

Необходимо принимать во внимание, что классическая юнгианская песочная терапия, несмотря на то, что является одним из самых безопасных, мягких психотерапевтических методов, имеет все-таки ряд ограничений. Необходим определенный уровень интеллектуальной зрелости, способность понимать и соблюдать правила создавать картину в рамках песочного подноса, не вносить изменений в уже созданную композицию, не говоря уже о таких, на первый взгляд очевидных, правилах, как не разбрасывать песок по комнате, не есть его и так далее.

Далеко не все дети, попадающие к нам на прием, могут похвастаться таким развитием, и даже при норме психического развития ограничения могут естественным образом вытекать из возраста ребенка (в 3-4 года можно говорить, скорее, об игровой терапии на песке, тогда как в более старшем возрасте с ребенком вполне можно использовать классический подход). В случае нарушенного или запаздывающего развития приходится сталкиваться и с несоблюдением границ песочницы, и с раскидыванием игрушек или хаотичным пересыпанием песка, с попытками попробовать песок на вкус и бессистемным манипулированием игрушками без намека на сюжет и мало-мальски осмысленную композицию. Тем не менее, для таких детей песочная терапия также имеет большое значение в коррекции их развития, как интеллектуального, так и эмоционального.

Песок и вода как важнейшие природные элементы, символизирующие жизнь, энергию, внутренний психический материал человека, являются мощными энергетическими субстанциями. Взаимодействие с песком и водой оказывает стабилизирующее, гармонизирующее воздействие на эмоциональное самочувствие ребенка. Все мы помним то удовольствие и расслабление, которое получали от игр с песком на берегу моря, реки или озера. Играя с песком в кабинете психолога, ребенок получает возможность воссоздать это чувство в безопасной, поддерживающей атмосфере доверия. На этом фоне создается уникальная возможность для развития психики ребенка.

Аутистические расстройства

Некоторые особенности взаимодействия с песком у детей с нарушениями развития аутистического спектра можно рассмотреть на одном из примеров.

Арина, 6 лет, с аутистическим синдромом, общим недоразвитием речи III уровня речевого развития, а также задержкой психического развития на резидуально-органическом фоне. У нас наблюдалась в течение нескольких лет, прошла небольшой курс песочной терапии (5 сеансов) в сочетании с транскраниальными микрополяризациями. Общей целью терапии было улучшение ее коммуникативных навыков, повышение уровня развития экспрессивной речи.

Первичное психологическое обследование, которое проходят все дети перед назначением курса ТКМП, дало представление о познавательных и эмоционально-личностных особенностях ее развития. При достаточной сформированности базовых психических функций (ощущение, восприятие), явно выделялись неравномерность и недостаточность развития мышления, внимания, памяти. Способности к обобщению и классификации были развиты на среднем уровне Арина могла выделять некоторые группы предметов по общим признакам ("еда", "животные", "транспорт" и т.д.), не дифференцируя их на более частные ("домашние и дикие животные", "фрукты, овощи"). При диагностировании способности к анализу и синтезу работа с разрезными картинками, кубиками обнаружилась неравномерность их развития. Например, Арина могла достаточно успешно собрать несложные пазлы, но при составлении картинки из 4-х кубиков справлялась с заданием только при помощи взрослого или при повторном выполнении уже виденного варианта. Также выявились сложности в понимании правильной последовательности событий Арина могла правильно увидеть два события, близкие по их последовательности, но серия из 4-х картинок оказывалась для нее сложной. Наблюдались сниженный объем внимания и сложности его концентрации.

Эмоции Арины были бедны, выражала она их скупо. При положительных эмоциях на ее лице можно было увидеть улыбку, но при возникновении отрицательных переживаний (неуверенность, непонимание, иногда испуг, настороженность при посторонних звуках за дверями кабинета) девочка как будто замирала, стояла неподвижно с широко открытыми глазами, никак не реагируя на обращенные к ней слова. Через какое-то время, когда неприятные эмоции уменьшались, она возвращалась к своему первоначальному занятию. Арина почти не говорила со специалистом, иногда можно было получить тихий односложный ответ, общалась в основном с помощью жестов, при этом контакт глаз поддерживался почти постоянно.

В начале игры с песком Арина долго, около 10 минут, молча стояла перед игрушками и рассматривала их, не прикасаясь. К песочнице подошла только после того, как до песка дотронулся психолог и показал, что им тоже можно играть пересыпать, собирать в горки, расчищать дно (сразу отметим, что после начала игры ребенка психолог к подносу с песком больше не прикасался).

В работе с детьми с нарушениями развития аутистического спектра мы часто сталкиваемся с тем, что ребенок переходит к новой деятельности после примера взрослого. Взрослый как будто "открывает дверь" в новую часть "большого мира", а ребенок может воспользоваться или нет этим приглашением. В любом случае, ребенок сам выбирает, что и когда ему делать с этой "открытой дверью". Чуть позже Арина стала переносить некоторые игрушки в песочницу и тут же убирать их, а затем закапывать в песок. Первыми игрушками, которые взяла в руки девочка, оказались змея, варан и динозавр. Их она убирала из подноса сразу же, как только они касались песка. Возможно, пугающие и символизирующие агрессию животные были еще слишком эмоционально насыщены для Арины, чтобы она могла оставить их в подносе с песком, олицетворяющем ее внутренний мир. Если же помнить, что они также символизируют глубинную, инстинктивную энергию, не всегда приятную и принимаемую даже взрослым, становится понятна неготовность и нежелание ребенка со сложной психопатологией обращаться к этим аспектам своего внутреннего мира. Слабое Эго далеко не всегда может воспринять и переработать материал бессознательного, что отчасти видно также в нежелании прикасаться к песку как к материалу бессознательного.

Затем Арина начала собирать различных животных и предметы лошадь, осла, акулу, динозавра, кота, елку, машину и разыгрывать ролевые сценки в песочнице и иногда закапывать и раскапывать фигурки, не открывая при этом дно подноса. Важно отметить, что при работе с маленькими детьми и с детьми постарше, но с нарушенным развитием, часто возникает игра с предметами в песочнице, которая так естественна для детей. В этом случае мы можем говорить не о классическом юнгианском подходе, а фактически об игровой терапии с использованием подноса с песком. При такой игре мы наблюдаем, как развивается сюжет, возникают ли конфликты между персонажами, как в целом строится общение между ними, и получаем ценную информацию о жизни и общении ребенка.

Наблюдая игру в песочнице у нашей маленькой пациентки, можно было предположить наличие у нее страхов, агрессивных инстинктивных эмоций и их подавление; попытку сдерживать себя и подавлять запрещаемые, "нежелательные" эмоции. Такая ситуация достаточно часто складывается при повышенном контроле за ребенком со стороны близких взрослых, высоком уровне запретов и требовании соответствовать социальным нормам и часто приводит к усугублению эмоциональных проблем ребенка, имеющего и без того непростой личностный склад.

Следующий сеанс состоялся через несколько месяцев. Контакт с уже знакомой песочницей произошел быстрее, Арина сразу выбрала игрушки и стала ими играть в песке. В этот раз первыми оказались лев и динозавр, символизирующие сильные инстинктивные энергии и при этом напоминающие об их опасности и неуправляемости, неприрученности. Работа на этой сессии отличалась тем, что девочка стала тщательно расчищать дно в песочнице и сосредоточивать всех выбранных животных вокруг этого "пятачка". Среди животных, кроме уже названных, были также жираф, тигр, семейство свиней, лошадь, змея и кошка. Некоторых из них она закапывала, раскапывала, вдавливала в песок. Мы можем предположить, что во внутреннем мире Арины произошли важные изменения. Возможно, снизился страх перед его глубиной и появилась готовность в нее заглянуть. Тут же мы наблюдаем внутреннюю "проработку" страхов путем закапывания и раскапывания фигурок.

Изменения отмечали и родители девочки: Арина стала очень внимательно наблюдать за другими людьми, комментировать их действия. В какой-то момент внутренняя агрессивность перестала подавляться внутри нее, начала проявляться вовне, по отношению к окружающим и к себе. Этот факт, вызывающий тревогу у родителей, на самом деле достаточно закономерен подавляемые негативные эмоции действуют разрушающе на психику человека, тем более маленького ребенка. При обращении к глубоким структурам психики происходит их высвобождение, и в это время важно научить ребенка проявлять негативные эмоции правильно, адекватно ситуации, чтобы они стали освобождающими, а не разрушающими, то есть, фактически адаптировать проявление эмоций к окружающей действительности.

Через какое-то время, перед третьим курсом ТКМП, было отмечено, что Арина стала говорить длинные предложения, может составить рассказ о своих близких, с детьми устанавливает избирательный контакт. При общении с психологом эмоции проявлялись более ярко, чем обычно, с интересом и улыбкой наблюдала за его действиями. Более того, Арина стала инициировать тактильный контакт при желании выйти из кабинета взяла специалиста за руку и потянула к дверям.

В терапии Арины мы вернулись к игре с песком. В первом подносе этого нового цикла она вновь начала с диких животных, на этот раз с тигров. Можно увидеть важность этой символической темы для девочки в повторяющемся выборе в первую очередь животных, олицетворяющих сильную, неуправляемую инстинктивную энергию динозавры, львы, тигры, - к которой она постоянно обращается. Однако в этом подносе уже появились люди индейцы, военные и другие человечки из коллекции, а также машины как сугубо человеческое средство передвижения (см. рис. 1). В этом можно увидеть возрастающую обращенность Арины к людям, общению, появление интереса к этой стороне жизни.

Рис. 5. Арина, 6 л. Поднос № 3, в начале третьего курса ТКМП.

Также важно отметить, что при игре в подносе с песком были хорошо видны ее живые, положительные эмоции, улыбка. Арина стала ожидать, требовать поддержки, внимания, заинтересованности взрослого в ее игре, стала призывать присутствующего специалиста обратиться к ее подносу с песком.

Из последующих подносов с песком полностью исчезли агрессивные игрушки, их заменили достаточно мирные животные (свиньи, улитки, лягушки, зайцы, олень, черепахи), а также человечки. Однажды, в четвертом подносе, чуть было не появился "монстр", похожий на паука, но девочка его сразу убрала (безусловно, важным и требующим отдельного внимания здесь остается то, что она все-таки обратилась к этой игрушке, но по каким-то причинам он не подошел к ее "песочному миру"). Также Арина начала активно взаимодействовать с песком строить из него башенки, холмы. Во время игры пропала настороженность к случайным посторонним звукам из-за дверей кабинета, девочка стала чаще улыбаться, инициировать невербальный контакт с психологом, показывала ему все игрушки перед тем как поставить их в песочницу.

По этим изменениям, происходящим в игре с песком, мы можем предположить снижение тревоги, страхов у нашей маленькой пациентки, более уверенное обращение к своему внутреннему миру, более быструю адаптацию к фрустрирующим ситуациям. Внутренняя агрессивность Арины нашла свой выход и существенно снизилась, у нее появились возможности для более легкого установления контакта с другим человеком.